Научная статья

УДК 343.535

2021

Гвоздев
Алексей Павлович

магистратура, Санкт-Петербургский государственный экономический университет
(Санкт-Петербург, Российская Федерация),
b1o1ok15000@gmail.com

Субсидиарная ответственность наследников контролирующих должника лиц

Рецензент:
Уханова Анна Павловна
Статья поступила: 08.02.2021;
Принята к публикации: 23.02.2021;
Аннотация. В статье анализируется правовая природа субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве, а также вопрос распространения субсидиарной ответственности по долгам организации-банкрота на наследников контролирующих должника лиц и проблемы, связанные с действием доказательственных презумпций в таких случаях. Эти вопросы рассматриваются в свете Определения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда Российской Федерации № 303-ЭС19-15056 от 16 декабря 2019 г. по делу № А04-7886/2016.
Ключевые слова: несостоятельность (банкротство), юридическая ответственность, деликтная ответственность, субсидиарная ответственность, наследники контролирующих должника лиц.

Для цитирования: Гвоздев А. П. Субсидиарная ответственность наследников контролирующих должника лиц // StudArctic forum. № 1 (21), 2021. С. 17.

Реформа института субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц 2017 года дала широкое развитие судебной практике по данному вопросу, в результате чего было выявлено немало проблем в этой сфере.

В настоящий момент вопрос о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц является одним из самых актуальных в ряду стоящих на повестке юридического сообщества, что обусловлено, в том числе, развитием института субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц перед кредиторами.

Одним из проявлений такого развития явилось нашумевшее в юридическом сообществе дело о несостоятельности «Амурского продукта», в котором был решен вопрос о возложении на наследников субсидиарной ответственности за наследодателя.

Прежде чем перейти к данному Определению, необходимо обратиться к истории вопроса возложения на наследников субсидиарной ответственности за наследодателя.

Ранее Суды, сталкиваясь с вопросом наследования субсидиарной ответственности, решали данный вопрос единообразно: прекращали производство по делу на основании п.6 ч. 1 ст. 150 АПК РФ в совокупности с п. 1 ст. 418 ГК РФ.

Более того, согласно статье 1112 ГК РФ, права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, не входят в состав наследства.

В соответствии с раннее сложившейся судебной практикой и статьей № 399 ГК РФ, субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц, представляла собой дополнительный вид ответственности, из-за чего такая ответственность не может быть причислена к разновидностям деликтной ответственности, входящей в наследственную массу.

Однако некоторые ученые-правоведы, в частности, Р.Т. Мифтахутдинов и О.В. Гутников, уже отмечали, что субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц носит деликтный характер.

Итак, судебная практика сложилась следующим образом: обязательство из субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц при банкротстве является неразрывно связанным с личностью наследодателя (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.07.2018 № 09АП- 32158/2018 по делу № А40-130472/17; Постановление Арбитражного суда Московского округа от 14.09.2018 № Ф05-7389/2015 по делу № А41-41215/13).

Такое положение дел существовало до вынесения Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации Определения № 303- ЭС19-15056 от 16 декабря 2019 г. по делу № А04-7886/2016, более известного как дело «Амурского продукта».

В данном деле наряду с иными контролирующими должника лицами привлекались в качестве ответчиков в пределах наследственной массы наследники одного из контролирующих лиц. Суд первой инстанции прекратил дело в части привлечения наследников такого лица в соответствии с указанной выше мотивировкой. Определение суда первой инстанции было поддержано судами апелляционной и кассационной инстанции, однако было отменено и направлено на новое рассмотрение Судебной коллегией по экономическим спорам ВС РФ.

Судебная коллегия по Экономическим спорам ВС РФ прямо указала, что вопрос об относимости долга наследодателя по субсидиарной ответственности подконтрольного ему лица к наследственной массе является принципиальным для данного дела. Итогом рассуждений Судебной коллегии явился положительный ответ: такой долг входит в наследственную массу.

Логика Судебной коллегии по Экономическим спорам ВС РФ следующая: субсидиарная ответственность по обязательствам должника-банкрота наступает в связи с причинением вреда имущественным правам кредиторов. Следовательно, субсидиарная ответственность является разновидностью деликтной ответственности, которая в свою очередь входит в наследственную массу.

Кроме того, Судебная коллегия отметила, что субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц является самостоятельным видом ответственности, а не дополнительной, как представлялось ранее.

В качестве обоснования своей позиции с точки зрения практики тройка судей ВС РФ приводит следующий довод: «Иное предоставляло бы имуществу, приобретенному неправомерными действиями недобросовестного контролирующего лица, иммунитет от притязаний кредиторов, что представляется несправедливым».

Возникает закономерный вопрос, который был поставлен в Определении самой Судебной коллегией: каким образом наследник может опровергнуть доказательственные презумпции, действующие в законодательстве о банкротстве? Особенно интересен этот вопрос потому, что привлекать к субсидиарной ответственности наследника контролирующего лица должника можно не только после, но и до установления такого долга.

СКЭС ВС РФ на данный вопрос отвечает так: «Судам необходимо оказывать содействие в получении доказательств по правилам ч. 4 ст. 66 АПК РФ.  Это, на наш взгляд, является слабым аргументом в пользу возложения субсидиарной ответственности по долгам должника на наследственную массу по двум причинам:

1)    исполнимость судебных актов об истребовании доказательств;

2)    невозможность установления субъекта и объекта истребования.

Второй пункт необходимо пояснить: действительно, наследники не всегда имеют возможность объяснить причины управленческих решений наследодателя; более того, управленческие решения контролирующего лица, в результате которых его могут привлечь к субсидиарной ответственности, могут происходить за несколько лет до рассмотрения обособленного спора по привлечению к субсидиарной ответственности.

Кроме того, обращаясь к упомянутой Судебной коллегией ВС РФ части 4 статьи 66 АПК РФ, необходимо отметить, что наследники, будучи не погруженными в процессы работы организации, могут не знать не только о том, какие доказательства должны быть истребованы, но и у кого они должны быть истребованы, в результате чего такой наследник может быть полностью лишен судебной защиты.

Например, в случае непередачи бывшим руководителем документации и имущества должника конкурсному управляющему наследнику такого руководителя не остается ничего, кроме неминуемой участи ожидания лишения наследства, так как сокрытие руководителем должника документации подразумевает то, что о месте хранения такой документации никто не должен знать. Данная презумпция скорее стимулирует бывшего руководителя передать документацию и имущество должника, чем является реальным инструментом привлечения к ответственности.

Таким образом, в свете действия доказательственных презумпций при привлечении контролирующих должника лиц при банкротстве, возложение бремени несения такой ответственности на наследников представляется слишком «про- кредиторским» решением, которое полностью игнорирует тот факт, что процесс становится односторонним, по сути, не имеющим ответчика, способного возразить на заявления истцов или опровергнуть доказательственные презумпции.

На мой взгляд, наилучшим решением в данной ситуации было бы нивелирование доказательственных презумпций при привлечении к субсидиарной ответственности наследников контролирующих должника лиц. В таком случае действовал бы режим сходный деликтной ответственности, при которой заявитель должен доказать реальность нанесенного ущерба имущественным правам кредиторов. По сути, кредиторам необходимо доказать наличие убытков и то, какими действиями и каким образом эти действия нанесли ущерб их имущественным правам.

Однако данный режим не стоит распространять на наследников, которые также являлись контролирующими лицами, то есть в случае уверенности Суда в осведомленности наследника о деятельности организации-банкрота.

Таким образом, позиции, изложенные в Определении Судебной коллегии по Экономическим спорам Верховного Суда РФ № 303-ЭС19-15056 от 16 декабря 2019 г. по делу № А04-7886/2016, являются закономерным развитием института субсидиарной ответственности. Однако они могут повлечь за собой и негативные последствия, которые активно обсуждаются в научном и профессиональном сообществе.


Список литературы

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994

№51-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».

2. Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" // СПС «КонсультантПлюс».

3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве».

4. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 г. N 9 г. Москва «О судебной практике по делам о наследовании».

5. Определение Судебной коллегии по Экономическим спорам Верховного Суда РФ № 303-ЭС19-15056 от 16 декабря 2019 г. по делу № А04-7886/2016.

6. Гутников О.В. Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве: общие новеллы и недостатки правового регулирования // Предпринимательское право. 2018. N 1. С. 48-60.

7. Мифтахутдинов Р.Т. Эволюция института субсидиарной ответственности при банкротстве: причины и последствия правовой реформы // Закон. 2018. № 5. С. 187-191.



Просмотров: 660; Скачиваний: 148;