Во время работы над проектом «Электронный ресурс «Места принудительного содержания населения в Карелии в 1941—1944 гг.», который реализуется в рамках Программы поддержки НИОКР студентов и аспирантов ПетрГУ, финансируемой Правительством Республики Карелия, были обнаружены оригиналы протоколов допросов узников финских концлагерей. Воспоминания узников служат важным источником для изучения оккупационной политики Финляндии на территории Карелии в годы Великой Отечественной войны. Через лагеря прошло несколько десятков тысяч наших соотечественников, для которых пребывание в заключении являлось самым тяжелым периодом их жизни. Поэтому, тема быта заключенных финских концлагерей нуждается в исследовании на микроуровне.
На основе воспоминаний узников можно выделить несколько этапов их жизни в концлагерях. Один из самых трудных и трагичных – это этап прибытия в лагерь. В ряде случаев, советские граждане не имели возможности с собой взять вещи для жизни в лагере [Архив КарНЦ РАН. Ф-1. Оп. 37 Д. 822 : 3]. Времени для переезда финские оккупанты давали мало, и получалось взять с собой в поезд лишь немного вещей и скудное количество пищи. Однако, на практике финские солдаты забирали у советских граждан имущество, что было нарушением приказа «Положения Военного управления Восточной Карелии о концентрационных лагерях». [Веригин : 352] Финские солдаты имели право изъять имущество, но должны были выдать квитанцию об изъятии, но как вспоминают узники: «Белофинны врывались по 3-4 человека в квартиры в пьяном виде, разрывали вещи и лучшие уносили. 2 декабря 1941 г. 8 белофиннов ворвались в мою квартиру и унесли 3 пары валенок. 4 декабря они снова забрали мужское белье и избили мою мать 66 летнюю старуху, а 15 декабря от нас отобрали все» [НА РК Ф.П.-8 Оп.1 Д. 1183 : 30]. В том числе, финские солдаты забирали продукты питания [Архив КарНЦ РАН. Ф-1. Оп. 37 Д. 822 : 2] и тем самым положение со снабжением становилось критическим для узников. Усугубляло положение неподготовленность лагерной администрации к принятию узников. Иван Алексеевич Борисов вспоминал: «В первый день моего пребывания в лагере, комендант КОЛЬЦОВ целую ночь продержал мою семью на морозе, не давая жилого помещения.» [ФТДМ №8292 Р-1231 Оп. 1 : 17].
Одной из главных причин создания концлагерей являлось стремление финского руководство извлечь максимальную прибыль из ресурсов оккупированной Карелии. Как пишет С.Г. Веригин [Веригин : 352], Финляндия ввела всеобщую трудовую обязанность для населения от 15 до 60 лет. Из воспоминаний узников становится известно, что в основном узники занимались работами внутри лагеря, сельскохозяйственными работами и вырубкой леса, и его обработкой. Из этого следует, что Карелия стала сырьевым придатком для экономики Финляндии. Труд узников использовался в первую очередь на лесозаготовках в Кутижме, Орзеге, Ровское, Деревянное, Вилге, Свят-Наволоке. Финская администрация экономила на рабочей силе и использовала принудительный труд местного населения, которое сгоняли в концентрационные лагеря. На основе уже имеющихся работ, в первую очередь регионального тома сборника документов, составленного в рамках проекта «Без срока давности», можно сделать вывод о нерациональном использование Финляндией рабочей силы на оккупированной территории. Узники имели разные специальности и разное образования. Так, например, акушерка К.М. Субботина полгода носила воду в финскую организацию «Лотта свярд». Учитель М.Ф. Крылова только с ноября 1943 года стала заниматься преподаванием, а до этого занималась рытьем могил и ям [Без срока давности : 214]. Объяснить такое отношение к кадрам можно грабительским отношением к ресурсам Карелии и нежеланием экономически развивать захваченную территорию и тем более, нежеланием разрабатывать концепцию социальной политики для местного славянского населения. Однако, при этом разрабатывалась социальная политика для местного национального населения – карелов, финнов и вепсов. В сборнике статей и материалов II научно-практической конференции «Петрозаводск – город воинской славы», Е.В. Усачева показала подход оккупационных властей по отношению к национальному населению. Русское население по умолчанию рассматривалось как неприятельское и нежелательное население, которого нужно опасаться. Также автор сделала попытку оценить высокую смертность в лагерях и ее причины [Петрозаводск - город воинской славы : 63].
На основе литературы и архивных данных можно выделить 4 основные причины высокой смертности в лагерях. Во-первых, питание заключенных было недостаточным. И.А. Борисов [ФТДМ №8292 Р-1231 Оп.1 : 17] так оценивал питание в лагере № 5: «Нормы продуктов питания выдавались маленькие, был голодный паек. В 1942 – 43 годах на одного человека в день выдавалось 300 грамм муки с древесной примесью, выдавали гнилой колбасы или селедки 50 гр. на три дня и сахару 10-15 грамм». Второй причиной высокой смертности являлись тяжелые санитарные и бытовые условия, особенно в начале оккупации 1941-1942 годах. Первоначально в концлагерях не было бань, из-за чего население, которое жило скученно в небольших домах, страдало от вшей. Из-за того, что нечистоты из выгребных ям скидывались в реку, откуда затем брали воду для питья заключенных, было большое количество больных дизентерией. Из-за скудного питания ослабленные узники болели цингой и другими заболеваниями. Лишь с 1942 года начинают в лагерях появляться бани. Вот как оценила их работу узница лагеря № 6 Могилева: «В баню загоняли вместе мужчин и женщин, где выдерживали около часа при температуре 70-80 градусов по цельсию. Бани были маленькие, переносные, из фанерных и бумажных щитов. В них было так тесно, что люди мазали друг друга телами и грязная вода моющихся стекала на других». Третья важная причина высокой смертности – минимальная медицинская помощь населению. С 1942 года, узники с медицинским образованием стали работать в больницах при лагерях, но столкнулись с такими проблемами, как отсутствие или острый дефицит медицинских препаратов, бинтов. Не хватало мест для больных. Финские врачи не желали заниматься своей работой. Опыт общения с финским мед. персоналом получила узница концлагеря № 2 Аникина Е.С.: «Не было пощады к больным, придешь к врачу, а он даже не осматривает, гонит на работу. Если кому и удается попасть в больницу, то люди не особенно радовались этому, потому что врач не лечил, а издевался над больными. Например, частенько больных заставляли делать утреннюю зарядку, бегать вокруг больницы, пилить и таскать дрова и т.д., чтобы окрепли мускулы. Привели в больницу однажды не нормального мальчика, он ничего не понимал, что ему говорил врач, за это был жестоко избит, послали его в лес на общие работы, с напутствием: «Если еще будешь притворяться – убью» [Архив КарНЦ РАН Ф-1. Оп. 37 Д. 822 : 126]. Четвертой причиной высокой смертности можно выделить издевательства, избиения и убийства заключенных лагерной охраной. Узник лагеря № 561 Александр Макарович Сидорков [НА РК Ф.Р-792 Оп.1. Д. 64 : 59] вспоминал: «В марте 1942 г. советский гражданин Сафронов Василий – 22-х лет, уроженец Ленинградской области Вознесенского р-на из с. Остречнины, попытался совершить побег из лагеря, но был схвачен финской охраной. После долгих пыток и истязаний финский солдат [Предположительно: «Реомонин»] ночью вывел его в лес и привязал к сосне и застрелил. Труп Сафронова долгое время оставался привязанным к сосне». Анна Ивановна Демихина потеряла брата. «Финский солдат-палач из охраны лагеря, по имени Микко, 22 октября 1942 года выстрелом из винтовки убил моего 12-ти летнего брата Сашу ДЕМИХИНА, а мальчиков КУТЕВА Леонида и КОНОВАЛОВА Ивана посадили в будку /карцер/на 5 суток и избивали плетками и палками. Мой брат был убит только за то, что вместе с упомянутыми мальчиками перелезли через колючую проволоку и ходили в город для покупки хлеба.» [ФТДМ №8292 Р-1231 Оп.1 : 16]. Военнослужащий младший сержант Вийтоле Илмари так описал условия для жизни в пятом и третьем концлагерях: «Условия для детей созданы кошмарные, их заставляли работать насильно, никто их не лечил, кормили исключительно плохо. В лагере свирепствовал тиф, в результате которого погибло много детей». В лагере №3, который размещался в здании лыжной фабрики находились женщины с грудными детьми. Условия для заключенных были созданы исключительно тяжелые. Среди детей и женщин был большой процент смертности» [НА РК Ф.П.-8 Оп. 1 Д. 1127 : 77]. Из-за высокой смертности, каждая из этих причин была фоном жизни заключенных.
В Положении Военного управления Восточной Карелии о концентрационных лагерях в части II, пункт 10-й гласил: «Беседы на государственные и военные темы в лагере запрещены. В больших группах разговоры вообще возможны только с разрешения начальника лагеря» [Без срока давности : 405]. Досуг и культурный отдых были строго ограничены для заключенных.Младший научный сотрудник НИИК Коронен летом 1944 года так оценил быт узников концлагеря № 6: «Устраивать вечеринки нельзя было, танцевать и даже петь было строжайше запрещено, читать было нечего, в том числе и вечера проходили без всякого интереса.» [Архив КарНЦ РАН Ф-1. Оп. 37 Д. 827 : 2]. Финская администрация пыталась организовать досуг для узников, исходя из основ финской оккупационной политики в Карелии. Была создана газета «Северное слово», но узники не верили финской пропаганде. Парфенова, узница лагеря № 3 писала так: «Этой газете мы не верили, так как знали, что там все врут. Финны писали: вся русская армия уничтожена, нет ни одного танка – танки остались только фанерные. Сталин умер, что он находился в Крыму и много всяких нелепостей писали про наших вождей» [НА РК Ф.П.-8 Оп.1 Д. 1183 : 6]. Кроме того, узники имели возможность писать стихотворения. В целом стихотворения узников посвящены личной или общей трагедии. Например, надпись на кресте Евдокимовой Ирины Григорьевны, которая родилась в 1942 году, а скончалась в 1943 году.
«Спи моя милая крошка,
Крепкий, спокойный твой сон,
Но спать уложили навеки,
Голод, неволя и плен».[ НА РК Ф.П.-8 Оп.1 Д. 1183 : 35]
Можно предположить, что автором этих строк является мать ребенка. Афонькина Мария Ивановна, находясь на тяжелых принудительных работах потеряла руку и в своих стихотворениях скучала по счастливому довоенному времени:
Я родилась в стране счастливой
И думала, что счастье будет мне
Проходят годы молодые
А счастья нет и не придет оно ко мне. [Архив КарНЦ РАН. Ф-1. Оп. 37 Д. 816 : 40]
Узник лагеря Киносваара описывал окружающую действительность в своих произведениях:
Нам хлеба стограммовый подан кусок,
Миг, завтрак проглотил и крошка в желудке;
Звонок на работу для всех острый тоже;
На каторге день начинался вновь жуткий;
Я вспомню, вдруг бросает меня снова в дрожь;
Бьет колокол, - гонит опять на работу;
Скелеты живые шатаясь идут;
Канавы копать, вековое болото;
Лопатами ранят, тот длинный труд;
Людей уморяет совсем до бессилья;
А голод в конец истощил организм,
Мышей и лягушек там люди ловили;
Живыми съедали, преступник фашизм (фашист)
Людей в своих тюрьмах довел до чего! [Архив КарНЦ РАН. Ф-1. Оп. 37 Д. 822 : 3]
Творчество узников является уникальным источником для изучения быта советских граждан в финских концлагерях, так как предназначались либо для себя, либо для небольшого количества читателей или слушателей, и автор предельно честно мог показать свою душевную боль в своем творчестве
Анализируя неопубликованные архивные материалы, главным образом воспоминания, можно более детально рассмотреть жизнь советских граждан в финских концентрационных лагерях. Фоном жизни узников были голод, тяжелый труд, болезни и издевательства со стороны охраны из-за чего в концентрационных лагерях был высокий уровень смертности. Смертность среди узников лагерная администрация могла снизить, например, используя труд заключенных рационально, так как среди них были люди с медицинским образованием и опытом работы в сфере здравоохранения. Кроме того, администрация могла лучше кормить узников и заселять их не так плотно. Но главной целью финляндской оккупационной администрации было создание максимально дешевой рабочей силы. Из-за этого оккупационный режим не считал нужным тратить средства и ресурсы на улучшение жизни узников концентрационных лагерей.
Исследования, описанные в данной работе, были проведены в рамках реализации Программы поддержки НИОКР студентов и аспирантов ПетрГУ, финансируемой Правительством Республики Карелия.
Список литературы
Архив КарНЦ РАН Ф-1. Оп. 37 Д. 827
Архив КарНЦ РАН. Ф-1. Оп. 37 Д. 817
Архив КарНЦ РАН. Ф-1. Оп. 37 Д. 822
Без срока давности: преступления нацистов и их пособников против мирного населения на оккупированной территории РСФСР в годы Великой Отечественной войны. Республика Карелия : сборник документов / редакционная коллегия: С. Г. Веригин, А. Н. Лесонен, А. Н. Морозов, Е. В. Усачева ; - Москва : Фонд "Связь Эпох" : Кучково поле, 2020. - 405 с.
Веригин, С. Г. Карелия в годы военных испытаний : политическое и социально-экономическое положение Советской Карелии в период Второй мировой войны 1939 - 1945 гг. / Сергей Веригин ; Гос. образоват. учреждение высш. проф. образования Петрозав. гос. ун-т. - Петрозаводск : Издательство ПетрГУ, 2009. - 541 с.
Данные документы представляют из себя протоколы допросов бывших узников, которые были рассекречены в 2020 г. и переданы из Архива УФСБ по РК в НА РК, на данный момент документы находятся в стадии включения в фонды Архива.
НА РК Ф.П.-8 Оп.1 Д. 1183
НА РК Ф.Р-792 Оп.1. Д. 64
Научный Архив Карельского Научной Центра РАН. Ф-1. Оп. 37 Д. 816
Национальный Архив Республики Карелия Ф.П.-8 Оп. 1 Д. 1127
Петрозаводск - город воинской славы: в годы мировых войн и революций : сборник статей и материалов II научно-практической конференции, [г. Петрозаводск, 30 сентября 2017 г. / редкол.: С. Г. Веригин, Н. П. Черненко, Г. В. Чумаков (отв. ред.)]. - Петрозаводск : Издательство ПетрГУ, 2019.-95с.