Отмена крепостного права в России в 1861 году является объектом изучения более полутора веков. За это время отечественные историки продемонстрировали совершенно полярные оценки реформы – от ее «ублюдочности» [1] до «переворота» и «революции сверху» [2]. В 2011 году российским историком, профессором СПбГУ Борисом Николаевичем Мироновым были опубликованы статьи, доказывающие образцовый характер данной правительственной реформы [3], [4]. Поэтому цель данного доклада – проанализировать точку зрения автора, являющуюся в настоящее время самой апологетичной оценкой методов отмены крепостного права.
Б. Н. Миронов стал одним из самых известных российских историков на рубеже XX – XXI вв. после выхода его двухтомника «Социальная история России» [5]. Основываясь на статистическом материале, он проанализировал быт населения России в императорский период. Использование математических методов в исторических исследованиях к тому времени давно не было новшеством (этим занимались известные историки И. Ковальченко, Л. Бородкин, С. Кащенко и др.), однако работы Миронова отличаются стремлением дойти до анализа национального сознания, менталитета общества, используя для расчетов подчас весьма неожиданную статистическую информацию. Критика в адрес его работ началась практически сразу после выхода известного двухтомника, понадобилось переиздание труда. На данный момент дискуссии о методологических приемах и выводах исследователя не утихают ([6], [7], [8], [9], [10] и др.), несмотря на уход из жизни ряда известных авторов. При этом у Б. Н. Миронова сохранился исследовательский энтузиазм, он успешно парирует удары оппонентов и продолжает свои исследования. Его статьи об отмене крепостного права стали своего рода эпатажем на фоне устоявшихся оценок реформы 1861 года.
Б. Н. Миронов выдвинул следующие тезисы для апологизации правительственной линии. Во-первых, подготовка отмены крепостного права сопровождалась общественным обсуждением ее методов в дворянских комитетах, с помощью чего самодержавие заручилось определенной социальной поддержкой для преждевременной отмены крепостного права. Во-вторых, в результате проведения реформы в России произошло «настоящее экономическое чудо», приведшее к невиданным доселе темпам экономического развития (уступавшим только США). И в-третьих, медленный темп реформы, проведение ее «в терапевтическом режиме» говорит об использовании стратегии создания последовательных промежуточных институтов, в несколько этапов соединивших начальную и целевую финальную конструкции (в отличие от «шоковой терапии» 1990-х).
Таким образом, по мысли автора, весь пакет Великих реформ 1860 — начала 1870-х годов можно признать образцом для подражания. Последовавшая революция 1905-1907 гг. произошла не из-за плохо проведенной отмены крепостного права, а потому, что «тяжелые внешние обстоятельства и бескомпромиссность либерально-радикальной оппозиции помешали обществу справиться с трудностями, порожденными процессом модернизации». Иными словами, государство было всегда право; виноваты либералы и война.
Оставим в стороне точку зрения Б. Н. Миронова о преждевременности отмены крепостного права в России – она слишком политизирована и смыкается с высказыванием престарелого судебного чиновника о крепостном праве как «скрепах» русского общества, удерживавшего внутреннее единство нации. Конъюнктурный характер подобного заявления стал причиной низкого внимания к нему со стороны профессиональных историков, зато вызвал критику со стороны либеральной публицистики [11, с. 212]. Рассмотрим первый пункт теории Б. Н. Миронова о стремлении государства заручиться поддержкой со стороны дворянства.
Сам автор признает, что дворянские комитеты для обсуждения положения крепостных крестьян были инициированы правительством и создавались не без нажима со стороны губернаторов. Это давало государству моральное право обойти пункты Жалованной грамоты дворянству 1785 года о незыблемости дворянского землевладения. Однако автор идет дальше и пишет о возможности бунта со стороны дворянства и вероятности свержения императора. Здесь проявилась одна из ценных особенностей исследовательской методологии Б. Н. Миронова – анализ им так называемой контрфактической ситуации (контрфактическое моделирование). Вопреки позитивистскому лозунгу «история не знает сослагательного наклонения», профессор активно развивает методику изучения альтернативной истории, опираясь на мнение источников XIX века и собственную логику. В итоге в фантазии автора в России происходит очередной государственный переворот, вводится ограниченная монархия, а само крепостное право вполне могло продолжать существовать.
При этом создается впечатление, что историк противоречит сам себе. Так, он использует мнение одного помещика-предпринимателя, указавшего на три условия доходности поместного хозяйства – одновременном уничтожении общинного дробного и чересполосного землепользования, умении рационально вести хозяйствование и наличие кредита для получения оборотного капитала. По признанию Б. Н. Миронова, ничего этого не было. Более того, в некоторых регионах поместное дворянство полностью разорилось (например, к 1905 г. дворяне Олонецкой губернии потеряли 95 % своих земель), а император Александр II с шестой попытки был убит. Подобный ход событий мог бы обосновать справедливость анализа Б. Н. Мироновым контрфактической ситуации (вспомним хотя бы фразу из мемуаров М. Клейнмихель о том, что «Царь-освободитель умер, так как он был окружен знатью, недовольной освобождением крестьян» [12, с. 135]), но явно ставит под сомнение идеальность проведенной реформы 1861 года. Поддержки со стороны дворянства реформа по сути так и не получила, так как вызвала его массовое «оскудение».
Об «экономическом чуде» на рубеже XX – XXI вв. за последние четверть века написано много. Б. Н. Миронов использует для подтверждения своих тезисов статистику приобретения земель крестьянами в личную собственность, факты снижения правительством выкупных платежей и даже увеличение физического роста мужчин (последний фактор стал дополнительной мишенью для критики методологии Миронова: [13], [14] и др.). По его данным, из-за инфляции и других факторов уже к концу 1870-х гг. выкупные платежи стали меньше рыночной стоимости земли, и счастливые крестьяне за два неурожайных года (1905 – 1906) потратили денег на алкоголь больше, чем стоимость кораблей Балтийского и Тихоокеанского флотов.
Однако при анализе используемых автором многочисленных таблиц нетрудно заметить, что Б. Н. Миронов черпает свои аргументы в основном из статистики 1880-х – начала 1900-х годов. Возникает логический вопрос: идеальность какой реформы все же доказывает уважаемый профессор? Нет никаких оснований считать период от С. С. Ланского до С. Ю. Витте единым процессом реформирования крестьянских хозяйств; автор так же не стремится это обосновать, воспринимая как данность. Отсутствие у правительства в пореформенный период полноценной перспективной концепции развития сельского хозяйства, следование сиюминутным интересам стало одной из упомянутых автором «трудностей модернизации».
Таким образом, серия статей Б. Н. Миронова несомненно стала яркой страницей отечественной историографии 2010-х годов. По моему мнению, ему не удалось доказать право реформы 1861 года называться образцовой. Главная причина этого – логические несуразности, которые автор, несомненно, будет пытаться преодолеть. Другая причина – влияние современной политической ситуации, огосударствления общественного сознания на его научный подход. Это проявилось и в идеализации крепостного права, и в стереотипном представлении о поведении народа в лице крестьян. Тем не менее, эпатажная позиция Б. Н. Миронова создала ситуацию вызова в научном сообществе, а его стремление создать методику анализа контрфактической ситуации может стать новым словом в исторической науке.
Список литературы
1. Филиппов Р. В. Реформа 1861 г. в Олонецкой губернии / Р. В. Филиппов. – Петрозаводск : Госиздат, 1961. – 223 с.
2. Литвак Б. Г. Переворот 1861 года в России: почему не реализовалась реформаторская альтернатива / Б. Г. Литвак. – Москва : Издательство политической литературы, 1991. – 300 с.
3. Миронов Б. Н. Отмена крепостного права, как пример образцовой Российской реформы / Б. Н. Миронов // Экономическая политика. – 2011. – № 2. – С. 63-84.
4. Миронов Б. Н. Отмена крепостного права, как пример образцовой Российской реформы / Б. Н. Миронов // Экономическая политика. – 2011. – № 3. – С. 93-106.
5. Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII – начало XX в.): в 2 т. / Б. Н. Миронов. – СПб.: Дмитрий Буланин, 1999.
6. Ананьич Б. В. Заметки по поводу статьи Б. Н. Миронова «Кто платил за индустриализацию: экономическая политика С. Ю. Витте и благосостояние населения в 1890 – 1905 гг. по антропометрическим данным» / Б. В. Ананьич // Экономическая история: Ежегодник за 2002 г. – Москва : ИРИ РАН, 2003. – С. 611-613.
7. Булдаков В. П. Апологетика форсированного крепостничества, сдобренного патернализмом / В. П. Булдаков // Российская история. – 2011. – № 1. – С. 155-156.
8. Островский А. В. О степени социального расслоения в дореволюционной России / А. В. Островский // Русская революция 1917 г.: проблемы истории и историографии. – СПб.: Изд-во ЛЭТИ, 2013. – С. 136-144.
9. Нефедов С. А. О динамике уровня жизни в России, 1874 – 1912 гг. / С. А. Нефедов, М. Эллман // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. – 2018. – Т. 18. – № 1. – С. 30-39.
10. Ермолаев С. А. Лжеисторик №… / С. А. Ермолаев // Скепсис: научно-просветительский журнал [Электронный ресурс]. – 2012. – Реж. доступа: http://scepsis.net/library/id_3264.html (30.06.2018).
11. Медведев С. А. Парк Крымского периода. Хроники третьего срока / С. А. Медведев. – Москва : Индивидуум паблишинг, 2017. – 327 с.
12. Дворцовые интриги и политические авантюры: записки Марии Клейнмихель. – Москва: АСТ, 2014. – 445 с.
13. Нефёдов С. А. Роковая ошибка: по поводу использования Б. Н. Мироновым антропометрических данных новобранцев / С. А. Нефедов // Новейшая история России. – 2014. – № 3. – С. 110-115.
14. Эллман М. Витте, Миронов и ошибочное использование антропометрических данных / М. Эллман // Экономическая история. Обозрение. – Москва : Изд-во МГУ, 2005. – Вып. 11. – С. 159-165.