К началу XVIII века сложились условия для становления мирных, впоследствии оказавшихся взаимовыгодных отношений Российского государства и Цинской империи. Благодаря Петру I (1672–1725) политические, торговые, научные, культурные контакты между странами укреплялись. При нем в Пекине был учрежден институт Российских духовных миссий, особое значение приобрела караванная торговля [Самойлов: 14]. В Китае в 1644 году к власти пришла маньчжурская династия Цин, имевшая цель расширить территории владений, обособленных совместной границей с русскими по реке Амур [Петрунина: 63–64]. Ситуация в регионе по прежнему историческому опыту оставалась сложной, поэтому Петр I уделил особое внимание отношениям с Цинской империей, назначив для укрепления связей Российского государства с китайским «образованного человека своего времени» Лоренца Ланга. В данной статье, анализируя «Записки Л. Ланга о поездке в Пекин в 1715–1717 годах», вышедшие в свет в 1958 году в сборнике документов «Русско-китайские отношения в XVIII в.: материалы и документы. Т. 1 (1700–1725)» под редакцией Н.Ф. Демидовой и В.С. Мясникова, остановимся на первой поездке Лоренца Ланга в Китай в 1715–1717 годах, носившей полуофициальную форму1. Как отмечает Ю.Г. Благодер, уникальность сборника заключается в том, что авторы сосредоточили большой объем документальных свидетельств, имеющихся в фондах Центрального Государственного архива древних актов и Архива внешней политики Российской империи [Благодер: 11–12]. Благодаря «Запискам» можно узнать сведения о Цинской империи начала XVIII века, этнографии, социальном и политическом строе государства, природе Китая.
Целью данной статьи является выявление причин, а также анализ итогов и последствий поездки Лоренца Ланга со стороны Российского государства во время правления Петра I в Цинскую империю. Для реализации цели, пользуясь методами теоретического анализа и обобщения научной информации, необходимо выполнить следующие задачи:
- Рассмотреть личность Лоренца Ланга, его вклад в становление российско-китайских международных отношений на примере первой поездки (1715–1717) в Цинскую империю;
- Охарактеризовать поводы и причины поездки, процесс ее организации и проведения;
- Выявить итоги и последствия поездки, ее место и роль в процессе складывания российско-китайских международных отношений.
Актуальность темы заключается в том, что в наши дни Китайская Народная Республика является одним из основных партнеров Российской Федерации на международной арене, для чего необходимо рассмотреть процесс складывания международных отношений между Россией и Китаем, их обусловленность многовековыми традициями и церемониалом со стороны китайского императорского двора, чтобы избежать возможных разногласий между двумя странами в современное время. Также актуальность темы обуславливается тем, что Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин распорядился провести в 2024–2025 годах Годы культуры России–Китая. Данное событие приобретает особое значение в контексте предстоящего 75-летия установления дипломатических отношений между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой.
Лоренц Ланг (?–1752) был шведским офицером, попавшим в русский плен под Полтавой в 1709 году. Позже, в 1712 году, был принят на русскую службу лично Петром I в качестве лейтенанта инженерного корпуса. За годы службы в Российском государстве шесть раз ездил в Китай с дипломатическими и торговыми поручениями. Л. Ланг стал первым консулом-резидентом в Цинской империи в составе посольства Льва Васильевича Измайлова (1764–1834). Обращаясь к окончанию карьеры и последним годам жизни Л. Ланга, следует упомянуть, что в 1738 году он стал иркутским вице-губернатором [Самойлов: 22]. В летописи города Иркутска за 1652–1763 года о Лоренце Ланге говорится следующее: «С приезду года с три в делах и зборах был радетелен, а после того как слушать стал секретаря, то в делах произошли многие непорятки... И многая в бытность ево запущена... А и[з] челобитчиков кто наперёд пришол, тому и верил, хотя [тот] и не прав. И в бытность ево происков секретарём Березовским многие безвинно наказаны и в [c]сылку посланы»2. Таким образом, во время руководства Л. Лангом Иркутской губернией данный регион переживал не лучшие годы своей истории.
Формальная цель поездки из Российского государства в Цинскую империю в 1715–1717 годах во главе с Л. Лангом заключалась в сопровождении врача Томаса Гарвина ко двору цинского императора Канси и в приобретении китайских печных изразцов для строившегося в данное время петергофского дворца. Однако поездка имела также неофициальную цель — расширить возможности российско-китайского сотрудничества, собрать сведения о географии и обстановке в Китае [Самойлов: 23]. Cовременник событий, французский философ-просветитель XVIII века Ф. Вольтер о причинах поездки писал следующее: «В это же самое время император Ка-мхи (Канси), чувствуя свою слабость и на опыте зная, что математики в Европе знающее математиков китайских, рассудил, что медики европейские также должны быть лучше его медиков, и через послов, возвращавшихся из Пекина в Петербург, приказал просить царя прислать ему медика. В Петербурге был английский хирург, который предложил свои услуги, и отправился в Китай с новым послом и с Ланжем (Лангом)...»3. Рассмотрим сведения, собранные Лоренцом Лангом и переданные Петру I в качестве «Записок Л. Ланга о поездке в Пекин в 1715–1717 годах» и особенности данного исторического документа. Для составленных Лангом «Записок» характерна ограниченность, крайняя «скупость» сведений о социальной и политической сферах Цинской империи вследствие затруднения сбора данных и материалов о Китае, обусловленного жестокой регламентацией жизни российского представителя при дворе Богдыхана [Петрунина: 66]. Также Л. Ланг отмечал педантичность цинских чиновников при ведении торговых отношений, умение отходить от ответа и затягивать рассмотрения «неудобных» вопросов.
Путь Л. Ланга начался из Санкт-Петербурга 18 августа 1715 года. Л. Ланг в данной поездке передвигался преимущественно по рекам и на лошадях. Путь был следующим: проплыв по Неве, Ланг вышел к Шлиссельбургу, по реке Волхов доплыл до Великого Новгорода, затем на подводах и перекладных — до Москвы, на Урал, к границам Сибири и Цинской империи. Путешественник перечислял большие и малые города, села, деревни, быт и нравы пролегающих по пути до Китая народов: остяков4, вогул, татар5 [Риттер: 666], описывал встречавшиеся разработки полезных ископаемых (соли, свинца, железа, меди, драгоценных металлов у Тобольска)6. Как отмечал Э.П. Зиннер, в отличие от остальных дневников Л. Ланга, «Записки» 1715–1718 годов отличаются наличием множества сведений о Сибири. Летом 1716 года в Селенгинске Л. Ланг присоединился к каравану М. Гусятникова. Прибыл 11 ноября 1716 года в Пекин, откуда выехал в конце августа или начале сентября 1717 года [Зиннер: 105]. Таким образом, поездка Л. Ланга длилась недолго, однако ее значимость оказалось большой, а собранный посланцем материал оказался важным для российского императорского двора.
В «Записках» описание Китая начинается Л. Лангом с архитектуры: «6 ноября мы миновали большую и известную во всем мире Китайскую стену»7. Сообщаются дополнительные сведения о Великой Китайской стене: «Она выстроена из кирпичей, две сажени в ширину и, вероятно, три в высоту. Стена проходит, одинаковая по толщине и высоте, по высочайшим горам»8. Можно сделать вывод, что Л. Ланг был потрясен масштабом конструкции Великой Китайской стены. Также Л. Ланг упоминает географические данные Цинской империи: «Протяженность Китая с запада на восток — 480 миль, с юга на север — несколько больше», пишет о количестве рек, озер, городов: «Главный город в Китае — Пекин, но в стране имеется еще 137 городов, равных по величине Пекину. Меньших по размеру городов в Китае 223, а местечек и деревень столько, что сосчитать их нет возможности»; «Главные улицы в Пекине прямые и такие широкие, что по ним могут ехать рядом 25 колясок»9. Л. Ланг не только был поражен архитектурой Цинской империи, но и протяжённостью и развитостью городов в Китае в начале XVIII века.
Рис. 1. Китайская стена и ее описание Л. Лангом. РГАДА10
Говоря о менталитете китайцев, еще при своем прибытии Л. Ланг упоминает о «теплом приеме»: «При нашем проезде у ворот с правой стороны стояли восемь офицеров, опрятно одетых в камчатное платье. Они нас встретили очень вежливо и пригласили к себе в кордегардию, согласно китайским обычаям, на чашку чая и трубку табаку»11. Говоря об отношении цинского императора к Л. Лангу и его свите, следует упомянуть, что «русских посланцев» разместили в квартире. Об этом Л. Ланг пишет: «... нашим же слугам дали лошадей, которых меняли каждый день. В дальнейшем нам назначили месячное содержание: деньги, бараны, рис и фураж, каждый месяц все это исправно доставляли на дом. Один мандарин был всегда у нас в услужении, в нашем доме был установлен надежный караул»12. Таким образом, Л. Лангу были предоставлены все удобства для нахождения в Цинской империи. Обращаясь к нормам морали и правилам поведения китайских людей, Л. Ланг сообщает, что в Китае в данный временной период существовало шесть «обязанностей морали»: «1) одного друга по отношению к другому, 2) ученика к своему наставнику, 3) ребенка к своим родителям, 4) супругов в отношениях между собой, 5) подданных к императору. Сюда же относится и шестая обязанность по отношению к богу»13. Также в Цинской империи господствовали установки почитания родителей, вежливого отношения к старшим, пожилым людям, поощрялась скромность.
Рассматривая аудиенцию у цинского императора, Л. Ланг в «Записках» передает ценные сведения о сложившихся отношениях: «...император послал каждому из нас серебряную чашу, полную чая, который был сварен с молоком и поджаренной мукой. При этом он велел сказать, что это чай, который он пьет обычно сам. Нам чай очень понравился, особенно по той причине, что в этот день было холодно... приказ императора одному из его министров... чтобы он пригласил нас к себе ужинать. Он это и исполнил и повел нас вместе с иезуитами в свой дом, где нас очень хорошо накормили»; «... император поговорил со своим камергером, который тотчас вышел и принес два камчатных платья с подкладкой из белой лисицы и по приказу императора надел нам обоим поверх нашего платья». Однако традиционный ритуал «коутоу» Л. Лангу пришлось исполнить: «Как только мы вошли, мы должны были стать на колени перед императором и три раза поклониться головой до земли. Когда мы это совершили, мы снова встали, но еще раз, как и раньше, опустились на колени, чтобы сделать поклон, и повторили эту церемонию три раза»14. Отношения цинского императора с Л. Лангом развивались исключительно в дружественном, практически равноправном ключе, за исключением традиционного, обязательного к выполнению ритуала «падения ниц», являющимся обязательным на личной аудиенции у императора.
Роли ритуала в цинском Китае придавали большое значение. В подтверждение этому служит иерархия цветов. Желтый цвет, как упоминает Л. Ланг, уже на протяжении 2500 лет являлся императорским: «Седло лошади императора, стремя, а также его кровать желтого цвета. Все вещи, которые дарят императору, даже кухонную посуду, обтягивают желтой материей. Преподносящий императору подарок одевается также в желтое платье». Немаловажное место занимала символика: «Со времени образования Китайского государства на китайском гербе изображали дракона с пятью когтями. Дракон в Китае — символ водяных стихий. Существуют легенды, что драконы проливают дождь из облаков, дают начало рекам и родникам. Дракон является также символом могущества. Считается, что драконы могут парить в облаках, плавать в морских глубинах, проходить сквозь горы, уменьшаясь в размерах, и вновь становиться огромными и могущественными». Не только применительно к символам, но и относительно языковых средств в Цинской империи существовали предубеждения: «Когда говорят или пишут об императоре, то употребляют слово «ван суй» — 10 тысяч лет, высказывая тем самым пожелание, чтобы император прожил очень долго»15. Также в Китае чтят учителя Конфуция, почитают богов, один из которых — бог Фо, Будда. Китайцы считают его бессмертным и оказывают ему божеские почести. Изображение Фо находится в пагодах, а смотреть на изображение можно только издали. Таким образом, жизнь императора в Цинской империи была сакрализована, а ритуал как традиция с давних времен не утратил своего значения.
По тому, чем угощал цинский император российских посланцев, можно судить о развитии сельского хозяйства в Китае в указанный временной период. На аудиенции у императора Л. Ланг упоминает: «...рагу, вареное баранье мясо и жареных кур, гусей и уток (их все подавали мелко нарезанными). Далее нам принесли кушанье, приготовленное из рыбы с очень мелко нарубленным мясом, и каждому подали фарфоровую чашку с вареным рисом и несколькими маленькими пирожками, начиненными фруктами»; «...и нам принесли в подарок от императора фрукты: очень вкусную дыню, винограда трех разных сортов и свежую коринку». Исходя из этого, можно заключить, что в Китае было хорошо развито как животноводство, судя по разнообразию блюд, так и садоводство и огородничество. Л. Ланг отмечает, что «... архитектура, живопись, скульптура, изделия из стекла, изделия, покрытые глазурью, искусство мастеров золотых и оружейных дел совершеннее в Европе. В Китае особенно развито ткачество, изготовление бумаги, литье металла, изготовление фарфора»16. В процессе еды у свиты Л. Ланга возникли трудности с применением столовых приборов, о чем он пишет следующем образом: «...мы не страдали отсутствием аппетита, хотя сначала мы не могли как следует пользоваться китайскими вилками». Китайцы, как отмечал Л. Ланг, пили чай с поджаренной мукой и коровьим маслом, чтобы было абсолютно незнакомо представителям Российского государства. Таким образом, в этом прослеживаются бытовые особенности китайцев, которые были неведомы русским и даже европейцам, к которым относился швед Л. Ланг.
Анализируя политический и социальный строй Цинской империи XVIII века по «Запискам» Л. Ланга, можно отметить развитую к этому времени систему степеней мандаринов, китайских государственных служащих, приближенных к императору. Согласно ей, мандарины разделены на различные степени. «Все они, от самых высших до самых низших, были, по китайскому обычаю, прекрасно одеты в лучшую камчатку с узорами и всякими изображениями из золота в виде драконов, львов, змей, гор, долин, деревьев и т. д. На их верхней одежде на груди и спине виднелся небольшой нагрудный знак с вышитыми различными зверями и птицами. По ним можно было узнать служебное положение каждого», — сообщал в своих «Записках» Л. Ланг17. Основная политическая система китайского государства иерархична: «Вся власть в Китае находится в руках императора. Последний избирает в качестве наследника одного из своих сыновей. Управление государством сосредоточено в шести главных учреждениях — бу. Губернаторы, управляющие провинциями, представляют свои отчеты в главные учреждения — бу. После этого отчеты передаются императору. Он их читает и утверждает»18. О социальном строе по «Запискам» Л. Ланга судить тяжело, однако можно заметить, что всем, богатым и бедным, необходимо уплачивать налоги: серебро, соль, атлас, шелк, хлопчатобумажные ткани, рис, просо, фураж, бумагу, шерсть и бараньи шкуры, оленей, диких свиней, медведей, барсуков и фазанов, пошлины, штрафы, и конфискации в императорскую казну с целью приобретения покровительства императора для себя и своих детей.
Возвратившись с поездки, путь которой оказался достаточно продолжительным, Л. Ланг доложил Петру I о множестве злоупотреблений на границе, что стало причиной отправки в марте 1719 года капитана лейб-гвардии Преображенского Полка Л.В. Измайлова и Л. Ланга в качестве секретаря посольства с новым посольством в Китай [Катанов: 1]. Главным итогом поездки 1715–1717 годов стал сбор информации о Китае и составление «Записок» во многом благодаря беседе с немецким миссионером-иезуитом Киллианом Штумпфом [Самойлов: 51] и личному опыту Л. Ланга [Самойлов: 23]. В «Записках» Л. Ланга за 1715–1717 годы можно найти сведения: об архитектуре Китая на примере Великой Китайской стены и императорского дворца, о китайском дворе (церемониал, ритуальность, аудиенции и угощения, звание Императора), социальном строе в Китайском государстве XVIII века (степени мандаринов, даннические обязательства, количество китайского народа), политическом строе (государственное управление сферами жизнедеятельности), об этнографии, историческом прошлом и настоящем (величина Китая, татары, династия Цин, праздник Нового года, зажигание фейерверков, одежда, герб, мораль), религии, науке, искусствах (христианская религия в Китайском государстве).
Рис. 2. Китайский солдат. РГАДА19
Об итогах поездки Николай Васильевич Кюнер, историк и востоковед XIX–XX веков писал: «Ланг был в 1716 г. в Пекине и купил там много ценных вещей; ими Петр I остался настолько доволен, что, убедившись в деловых талантах своего посланца, назначил его в качестве русского официального торгового агента в Пекине и поручил ему сопровождать в 1719 г. посольство Измайлова»20. Также Л. Ланг сообщил сведения о новшествах, изобретенных в Китае: боевом порохе и пушках, которые научились они научились лить сами, большом искусстве в деле изготовления копий с различных предметов. Лоренц Ланг приобрел множество китайских старопечатных и рукописных книг, порадовавших Петра I. Стоит отметить, что книги и печатные издания на китайском и маньчжурском языке стали основой этнографической коллекции Российской Академии Наук в Кунсткамере [Петрунина: 64]. Предметы, привезенные Лангом из Китая в результате поездки 1715–1717 годов, составили основу коллекции Петра I в Монплезире, где был создан «китайский» лаковый кабинет в стиле шинуазри, а некоторые предметы, диковинки, вошли в коллекцию первого музея в России – Кунсткамеры [Самойлов: 53]. Петр I был очень доволен тем, что Л. Ланг привез в Россию фарфоровую печь21. Таким образом, последствием данной поездки стало дальнейшее развивтие караванной торговли: из Российского государства в Китайское преобладал меховой экспорт (шкурок соболей, лисиц, горностаев, ласок), а из Цинской империи импортировали фарфор и ткани (хлопчатобумажные и шелковые) [Самойлов: 44–47]. Однако, как отмечает Г.Н. Романова, если для России главным в развитии отношений с Китаем были экономические факторы, то для Китая – политические отношения в Центральной Азии [Романова: 110]. Конечно, для Китая торговля с Россией была выгодной, однако цинское правительство мало о ней заботилось, считая доходы от внешней торговли не столь важным источником пополнения государственной казны.
Социокультурное взаимодействие Российского государства и Цинской империи в XVII–XVIII веках происходило посредством дипломатических контактов и связей государств, подстраивавшихся под разнящиеся модели. По мнению профессора Владимира Степановича Мясникова, «в результате взаимодействия сторон формировался вектор развития, получалась третья линия, вобравшая в себя элементы того и другого подходов» [Мясников: 314]. При Петре I произошло качественное изменение характера и содержания российско-китайских отношений, наступил период мирного сосуществования [Самойлов: 44]. Была создана база единого евразийского социокультурного пространства, основанная на духовных, научных, культурных, торговых связях. Результат деятельности Лоренца Ланга в процессе установления российско-китайских отношений оказался положительным, а вклад — весомым, учитывая сложность геополитической ситуации в данный временной период и прошлый негативный опыт попыток установления Российским государством дипломатических отношений с Китаем.
1 Записки Л. Ланга о поездке в Пекин в 1715–1717 годах // Русско-китайские отношения в XVIII в.: материалы и документы. Т. 1 (1700–1725) / Сост. Н.Ф. Демидова и В.С. Мясников. Москва: Изд-во восточной литературы, 1958. С. 487–497.
2 Путешествие Лоренца Ланга в 1715–1716 гг. в Пекин и его дневник // Страны и народы Востока. Вып. II. Москва: Издательство восточной литературы, 1961 [Электронный ресурс]. URL: https://drevlit.ru/docs/kitay/XVIII/1700-1720/Lang_Lorenz/text1.php (дата обращения: 23.10.2022).
4 Остаки — ханты, коренной малочисленный финно-угорский народ, проживающий на севере Западной Сибири.
5 В «Записках» Л. Ланг называет всех встречающихся ему по пути людей «татарами», что не является синонимом современному толкованию этого слова и данной этнической группы. Под собирательным именем «татар» в Средние века подразумевали «практически все народы, населявшие с XIII века территории «от Волги и Урала до Китая и Японии и от Тибета через всю нагорную Азию до Ледовитого океана».
Список литературы
Благодер Ю.Г. Образ Китая в письменных свидетельствах российских путешественников и дипломатов XVII–начала XX вв.: автореф. ... канд. истор. наук. Краснодар, 2016. 28 с.
Зиннер Э.П. Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и учёных XVIII века Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1968. 247 с.
Катанов Н.Ф. Ежегодник Тобольского Губернского музея: известия Лоренца Лянге 1716 года о Сибири и сибирских инородцах. Тобольск: Типография епархиального братства, 1905. 10 с.
Мясников В.С. Кастальский ключ китаеведа: в 7 т. Москва: Наука, 2014. Т. 5: Хороший сосед приятнее почестей всяких. 504 c.
Образ Петра Великого в странах Восточной Азии: Поездки Лоренца Ланга в Китай / Е.Г. Андреева, А.А. Гурьева, Е.В. Ланькова и др. Москва: Весь мир, 2022. С. 22–24.
Образ Петра Великого в странах Восточной Азии: Торговля России с Китаем в Петровскую эпоху как фактор социокультурного развития / Е.Г. Андреева, А.А. Гурьева, Е.В. Ланькова и др.; под ред. Н.А. Самойлова. Москва: Весь мир, 2022. С. 44–49.
Образ Петра Великого в странах Восточной Азии: Китайское искусство в России и взаимодействие культур / Е.Г. Андреева, А.А. Гурьева, Е.В. Ланькова и др.; под ред. Н. А. Самойлова. Москва: Весь мир, 2022. С. 49–55.
Петрунина Ж.В. Миссия Лоренца Ланга в Китае в 1721 г. (по материалам «Поденной записки...») // Общество: философия, история, культура. 2022. № 2. С. 63–68.
Риттер К. Землеведение Азии: в 8 т. Т. 1: Общее введение и восточная окрайна Восточной нагорной Азии. Санкт-Петербург, тип. Имп. Акад. Наук, 1856. 745 с.
Романова Г.Н. Становление российско-китайских торговых связей (XVII–первая треть XVIII в.) // Страницы истории: таможенная политика России на Дальнем Востоке. 2014. № 2(67). С. 101–112.